ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ
трагифарс
трагифарс
читатьДействующие лица:
Гомер, аэд
Вергилий, классик
Данте, Алигьери
Пушкин, наше все
Шекспир, не наше все
Байрон, лорд
Лермонтов, поручик
Толкин, профессор
Плодовитый писатель, зерцало современности
Саксон Грамматик, безвестные хронисты-новеллисты, голос Державина, немецкие романтики
Гомер:
- Гнев, о богиня, воспой ты слепого аэда Гомера!
В мрачный низвергни Аид попирателя авторских прав!
Выскочка гнусный, сюжет мой похитил Вергилий:
Сиквел к моей "Илиаде" царапает дерзкой рукой!
Вергилий:
- Прочь, безумный старик, незнакомый с законами рынка!
Право не вечно твое; сроки давно истекли.
Некогда мне: отсудить я пытаюсь у Данте
Энную сумму сестерций за честное имя свое.
Данте:
- Земную жизнь пройдя до половины,
Я до сих пор, признаться, не встречал
Такого узколобого кретина:
Другой Вергилий в тряпку бы молчал
И был бы благодарен за раскрутку,
А этот - ишь! - судами застращал!
Шекспир, в сторонке:
- Поэты разругались не на шутку,
Но мне такие тяготы близки:
Пока живут на свете Виктюки
И оскверняют в постановках жутких
Моих героев благородный пыл -
Печальный дух не ведает покоя:
Ромео в пачке! Видано ль такое!
А Гамлет - боже! - женщиною был!
И в наихудшем из кошмарных снов
Увидеть не посмел бы я, бедняга,
Ту сцену, где Отелло любит Яго
Во всех возможных смыслах этих слов!
Новаторы! Вам имя легион!
Саксон Грамматик и череда малоизвестных хронистов-новеллистов:
- Ах, вот ты где, бездарный эпигон!
Шекспир меняется в лице и шустро смывается за кулисы. Хронисты-новеллисты, ругаясь, убегают следом. На сцену, прихрамывая, поднимается лорд Байрон.
Байрон, хмуро:
- Сколь эти дрязги мелки и смешны,
Столь плагиат бездарен и порочен.
Мой гениальный образ Сатаны…
Пушкин, из-за кулис:
- У Мильтона упертый, между прочим!
Байрон делает вид, что не расслышал реплики, и продолжает:
- …поди, ленивый только не списал,
а мне негоже снисходить до мести…
Выстрел. Байрон испуганно втягивает голову в плечи и убегает. Из-за кулис, бряцая шпорами, появляется поручик Лермонтов.
Лермонтов, ехидно:
- Ага! Сбежал поэт, невольник чести!
Пушкин, про себя:
- Ну, хоть о Дон Жуане не сказал…
Лермонтов, удивленно:
- И ты, Санёк, его ограбил?
Ну ты даешь. Шустёр, браток.
Пушкин, поспешно:
- "Мой дядя самых честных правил,
когда не в шутку занемог…"
Старческий голос из-за кулис:
- Пускай за "Памятник" ответит!
Почто идею извратил?
Лермонтов, прицеливаясь:
- Старик Державин нас заметил…
(выстрел)
- И, в гроб сходя, благословил.
На сцену выходит колонна немецких романтиков.
Немецкие романтики, с ужасным акцентом:
- Ферцайен зи… Энтшульдиген зи битте…
О, как это по-русски?
Пушкин:
- "Извините".
Немецкие романтики:
- Унд во ист герр Жукоффски?
Лермонтов, флегматично:
- I don't know.
У нас его не видели давно.
Пушкин, хихикая:
- Пришли начисить репу за "Ундину",
А также за "Светлану" и "Алину".
Эх, что поделать, милые, фольклор!
Я сам оттуда много мыслей спёр.
За кулисами странная возня. На сцену, отдуваясь, выбегает Толкин.
Толкин, Лермонтову:
- Любезный, одолжите пистолет.
Скажите, он заряжен?
Лермонтов:
- Боевыми.
А что случилось?
Толкин:
- Сил, признаться, нет
Смотреть, как над героями моими
Глумится нынче всякий графоман!
Убью на месте! Элберет! За Фродо!
Пушкин, недоуменно:
- А кто это?
Лермонтов:
- Да Толкин же, болван.
Ну, помнишь, мы читали в анекдотах?
За кулисами звуки выстрелов и сдавленный вопль. На сцену не спеша выходит Плодовитый Писатель. Под ее оценивающим взглядом Пушкин, Лермонтов и немецкие романтики бледнеют и отступают.
Плодовитый Писатель:
- Ага, "Онегин". Классный выйдет слэш.
А "Мцыри" будет в жанре киберпанка.
Пушкин:
- Вы кто такая будете, гражданка?
Плодовитый Писатель:
- А я - Писатель. Выкуси и съешь.
Пушкин, истерично:
- "Онегин" мой! Не трогайте ни строчки!
Лермонтову:
- Где пистолет?
Лермонтов, мрачно:
- Да Толкин уволок.
Плодовитый Писатель:
- А что? Имею право, между прочим.
Даешь роман на двести тысяч строк!
(задумчиво)
- Онегин - человек, а эльф - Татьяна.
Нет, лучше эльф - Онегин. Он же гад!
И Ленский эльф, но этот без изъяна…
(замечает застывших с отвисшими челюстями Пушкина, Лермонтова, Гомера, Вергилия и немецких романтиков)
- А вы, ребята, все катитесь…в сад.
(с)