есть такие потери, к которым, аки пионер, всегда готов. такие люди, находясь рядом с которыми, сидишь если не на пороховой бочке, то на чемоданах: вот-вот... ещё капельку... три-два-один-пуск! как, ещё не время? хорошо, подождём.
с такими людьми редко бывает скучно, потому что каждый "привет. как дела?" оказывается сюрпризом (когда прощался в прошлый раз, не рассчитывал на новую встречу).
дело не в том, что этот человек не дорог, дело в том, что... не знаю, в чём. но когда впервые сгибаешь картонный лист и проводишь ногтём по сгибу, делаешь это аккуратно, думая и прикладывая усилие, а потом, чем ближе к моменту, когда он сам собой разорвётся, тем сгибается проще и проще. уже даже не замечаешь - просто вертишь в руках, думая о чём-то своём.
и вот я думаю о том моменте, когда случится это самое последнее "увидимся". как это будет? что мы с тобой будем чувствовать? мы заметим? но... ладно. не стоит думать о белых слонах, правда?
Мой господин прекрасный граф Роланд занимается с микрофоном чем-то особенным : то подует в него, то постучит, то просто до пяти посчитает, то вместе с зайчиком, который погулять Я восхищён. Какой... приятный голос. Такой приятный, что я невольно (о, да!) отрываюсь от этой интереснейшей статьи и слушаю, слушаю, буквально заслушиваюсь. Пять - погулять. Какая рифма, какой слог. Бла.
Вчера (запомним этот Великий День) пришёл к замечательной, с моей точки зрения, мысли. Все мы знаем, какой я раздражительный человек. Так вот. Теперь, когда буду чем-то особенно раздражён , я буду стараться посмотреть на вещь/ситуацию/человека иначе. Но не как-то абстрактно стараться, а (для начала) совершенно конкретно: буду мысленно рассуждать в нужном ключе, начиная с фразы "Какой удивительный/ая/ое... ".
Например, встречаю я в метро гадкую наглую тётку, которая, отпихивая меня, лезет в вагон, и - внимание! - не матюгаюсь мысленно, скрипя пломбами, а говорю: "Какая удивительная энергичность для такого возраста! Какой напор! Мне бы так сохраниться к пятидесяти пяти! Казалось бы, я моложе, сильнее, кровь кипит... а вот нет же! Нет у меня такой прыти!".
Теоретически - можно восхищаться и проникаться симпатией практически к любому предмету. Дело в начальной установке. Ведь любящие родители относятся хорошо (не то слово, конечно) не только к своему чаду, но и к его шалостям (пакостям / мерзостным поступкам / подлым подставам). ("Милый! Милый! Смотри, что наша деточка нарисовала на стене в гостиной! Ах! Ах! Ути-пути!"
Сомневаюсь, что смогу проникнуться симпатией к тем же метрошным стервам, но человек так устроен, что восхищение частью предмета меняет отношение к предмету в целом. А в результате - сохраненные нервы и состояние полного дао.
Недавно Дакр Сайд сказал, что большое значение имеют не только сами слова, но и то, кто их говорит. Например, 2 большие разницы: если Дорс скажет, что его восхищает Билл Гейтс, или какой-нибудь мальчишка, мечтающий о карьере. Какое бы серьёзное лицо ни было б в этот момент у Дорса, все поймут, что он шутит. Или издевается.
Уже больше года с гадкой регулярностью снится один человек, с которым я не хотел бы пересекаться - думаю, взаимно.
Мы оба хорошенько попортили друг другу кровь. Но как бы я ни был до сих пор на него зол (а ведь столько времени уже прошло), я знаю, что мы квиты. И когда я думаю об этом чёртовом человеке я повторяю мантрой: "квитыквитыквиты...", потому что возможности отомстить, знаю, уже никогда не будет. Всегда с жадностью выслушиваю новости и каждый раз вздыхаю: "Вот ведь жалость - у него всё хорошо )))". Этот человек как раз из тех, у кого всё всегда хорошо, так что даже не надеюсь на то, что когда-нибудь узнаю, что он сломал ногу или расстался с...
Но чем дальше, тем меньше общих знакомых и точек косвенных пересечений (поворю, ничто не заставило бы меня пересечься с ним прямо). И я боюсь того дня, когда окажется, что мне не у кого спросить, как дела у этого мерзавца. Я уже чувствую сильный информационный голод, и, может быть, из-за этого сны о нём насыщены такими подробностями. Да, сюжет всегда один, а подробности во всём разнообразии.
Боюсь, что всё это кончится со счётом 1:2 в его пользу без права на реванш. Этот подонок сведёт меня с ума, когда окончательно исчезнет из моей жизни.
Едут они себе, а Пушкин покосился эдак и спрашивает:
- А что, милый друг Сергей Александрович, любишь ли ты оральный секс?
- Люблю, - Есенин отвечает, а сам глазки накрашенные потупил и аж зарделся весь, будто красна девица.
Подъехали к дому, на крылечко взошли, а Пушкин не унимается:
- А ответь-ка мне, Сережа, любо ли, когда тебе при этом руки к пяткам привязывают, а на уши колокольчики навешивают?
- Любо, - Есенин покорно ответствует, и глаза его васильковые чисты и правдивы.
Вбежали они вместе в комнаты. Толкнул Пушкин своего милого на пуховую постель. Тот только ботинками начищенными в воздухе сверкнул, и вся одежда на пол свалилась.
- А нравится ли тебе, Серый, когда при всем при этом тебя по башке молотком сандалят, а по спине серпом чешут?
- Нравится, - смущенно покорился Есенин.
Начал тут Пушкин раздеваться: снял сюртук, штаны и цилиндр, отклеил бакенбарды... Ба! Да это ж совсем не Пушкин!
Подобрал Есенин все свои манатки, да скорее домой драпать! Уж все-то он принимал, душа покорная, все-то любил... А вот Маяковского - на дух не выносил! Просто терпеть не мог!
Я думаю об этом "ты", которое звучит, обращенное к тебе, в моей голове. Похоже на выстрел: "тттты". Глухой согласный силится быть долгим, но никак - и в итоге я взрываюсь изнутри от его напряжения. Его напряженное отношение к тебе является абсолютно инородным телом в моём расслабленном спокойствии.
Я бы никогда не сказал тебе "Вы", но когда я думаю о тебе и этом "Вы", оно становится похоже на некий тупой металлический пердмет, который одним медленным, но сильным движением я вкручиваю тебе под рёбра. "Ввввввыы..." да, это действительно можно делать медленно и с чувством.
Видищь, ты изуродовал два местоимения, а ведь столько ещё моих слов имеют отношение к тебе. Не прощу.